Леди, будьте паинькой - Страница 2

— Только одно малюсенькое одолжение. Ради меня, Кенни, — упрашивала она. — Если приглядишь за Эммой эти две недели, даю слово, что уговорю Далли сократить срок твоей дисквалификации. Пусть ты пропустишь «Мастерз», но потом…

— И как, по-твоему, ты это осуществишь? — осведомился он.

— Никогда не спрашивай, как мне удается обвести вокруг пальца моего муженька.

А он и не собирался. Всякому известно, что одного взгляда Франчески вполне достаточно, чтобы растопить сердце Далли Бодина.

Пронзительный ребячий визг, сопровождаемый жизнерадостным голосом с резким британским акцентом, вернул Кенни к действительности.

— Немедленно отпусти волосы сестрички, Реджи, иначе я очень рассержусь. И незачем так вопить, Пенни. Если бы ты не укусила его, он бы на тебя не набросился.

Кенни обернулся и с усмешкой покачал головой при виде женщины с двумя детишками, показавшейся из-за угла. Первое, что он заметил, была шляпа, этакая залихватская соломенная штучка с загнутыми полями и гроздью весело подпрыгивавших при каждом шаге искусственных вишен. На незнакомке были тонкая зеленая юбка с узором из роз и свободный розовый блузон в тон маленьким аккуратным сандалетам. Одной рукой она сжимала ладошку малыша вместе с ручкой сумки размером со штат Монтана, другой — пальцы недовольной девочки, цветастый зонтик и клубнично-красный мешок, едва не лопавшийся от книг, газет и еще одного яркого зонтика. Беспорядочно вьющиеся светло-каштановые волосы выглядывали из-под шляпки, а если с утра англичанка и позаботилась нанести какую-то косметику, то она давно стерлась. Кенни, правда, решил, что это к лучшему, поскольку ее рот даже без помады выглядел невероятно чувственным: с пухлой нижней губкой и изогнутой наподобие лука верхней. Несмотря на легкомысленный наряд, подбородок был решительно выдвинут вперед, что придавало бы ей строгий вид, если бы не младенчески круглые щечки. Скулы были высокими, а нос — узким и чуточку длинноватым, что, однако, не уменьшило интереса Кенни, так как в дополнение ко всему прилагалась еще и пара невероятно огромных, золотисто-карих глаз, обрамленных густыми ресницами.

Он мысленно прикинул, как будут выглядеть на ней обтягивающий топ, мини-юбка и туфли на восьмидюймовых шпильках, потом добавил для полноты впечатления черные сетчатые чулки. Ему в жизни не приходилось платить за секс, но тут отчего-то подумал, что был бы счастлив расстаться с парой сотен, если красотка, например, сообразит, что ей нечем заплатить детскому дантисту или, скажем, парикмахеру.

Но тут, к полному удивлению Кенни, она направилась прямо к нему.

— Мистер Тревелер?

Фантазии — вещь неплохая, но вот реальность…

Сердце Кенни ушло в пятки, а в желудке появилась неприятная сосущая пустота при виде двух назойливых спиногрызов. Выходит, она ожидала именно его, и этот факт безоговорочно указывал на то, что перед ним леди Эмма Уэллс-Финч, та самая особа, которую Кенни подрядился нянчить целых две недели. Но Франческа ни словом не обмолвилась о детях?

Слишком поздно он осознал, что машинально кивнул в ответ, вместо того чтобы повернуться и в мгновение ока слинять из аэропорта, сесть в «кадиллак» и усвистеть прочь. Но разве он может позволить себе такую роскошь? Сейчас самое главное — поскорее вернуться на поле.

— Чудесно! — просияла она и ринулась к нему, таща за собой свою поклажу и детишек. Юбка путалась в ногах, волосы летели по ветру, газеты громко шуршали. Ну и энергия!

Кенни устало поморщился. Но женщина, ни на что не обращая внимания, отпустила девочку, схватила его руку и принялась бодро трясти.

— Счастлива познакомиться, мистер Тревелер. — С каждым ее словом вишенки смешно подпрыгивали. — Я Эмма Уэллс-Финч.

Парнишка отвел назад ногу и, прежде чем Кенни успел опомниться, больно лягнул его в коленку.

— Ты противный!

Кенни злобно уставился на малыша, соображая, стоит ли треснуть хорошенько его, или лучше отшлепать Франческу сразу после того, как выскажет все, что думает о низких и подлых шантажистах.

Леди Эмма повернулась к маленькому негоднику, но, вместо того чтобы наградить его оплеухой, как он того заслуживал, укоризненно нахмурилась.

— Реджи, дорогой, немедленно вынь палец из носа. Это ужасно некрасиво. И извинись перед мистером Тревелером.

Поросенок вытер палец о джинсы Кенни. Тот уже готовился прихлопнуть гнусное отродье, но в этот момент к ним подбежала запыхавшаяся женщина:

— Спасибо, дорогая, что присмотрела за ними. Реджи, Пенелопа, вы хорошо себя вели?

— Да они просто ангелочки, — ответила Эмма с такой неподдельной искренностью, что Кенни едва не подавился яблочной карамелькой.

Леди Эмма тут же принялась колотить его по спине. К несчастью, проделывала она это с такой же силой, как и трясла его руку, и Кенни понял, что перелома двух-трех ребер не миновать. Он был готов поклясться, что слышал подозрительный треск. Когда он наконец отдышался, маленькие бесенята вместе со своей мамашей уже успели исчезнуть.

— Ну вот, — улыбнулась леди Эмма, — мы и одни.

У Кенни закружилась голова, отчасти из-за помятых ребер, но в основном из-за усилий увязать аристократическое произношение с лицом, вполне уместным на панели.

Пока Кенни оправлялся от удара, Эмма, в свою очередь, делала кое-какие умозаключения. Как директриса женской школы Святой Гертруды, в которой сама училась с шести лет, она привыкла оценивать людей едва ли не с первого взгляда и уже через минуту заключила, что этот типично американский ковбой, наделенный не столько твердым характером, сколько огромным обаянием, — именно то, что ей нужно.